Главная » 2021 » Январь » 16 » Константин Скальковский. В НОВОРОССИЙСКИХ СТЕПЯХ. Из воспоминаний.
15:46
Константин Скальковский. В НОВОРОССИЙСКИХ СТЕПЯХ. Из воспоминаний.

Занимаясь историческими и статистическими исследованиями Новороссийского края, отец мой ежегодно совершал поездки по краю. Мы иногда сопровождали его, причём останавливались у родных и знакомых и живали более или менее продолжительное время в деревне, чаще всего в северной части Херсонской губернии.

Отъезд совершался обыкновенно в май. Степь новороссийская тогда ничего похожего не имела с тем, что представляет теперь. Нынче это бесконечные поля распаханного чернозёма, летом покрытого пшеницею. Тогда ещё господствовало переложное хозяйство и степь представляла в мае роскошное поле с массою цветов и травою по брюхо лошади, много было ещё пространств, покрытых ковылём. Летом от жары трава пересыхала, степь пылилась, видны были вдали марева и перекати-поле свободно гуляло по гладким пространствам, пересеченным многочисленными балками.

Теперь стада овец попадаются в виде исключения, тогда огромные  <отары> мериносов с тысячами голов с козлами впереди и с сотнями собак с боков встречались на каждом шагу. Чабанские собаки отличаются силою и злостью, и меня мальчиком едва не загрызли эти страшные псы, рвущие в клочки всех приближающихся к отаре. На каждые сто овец полагалось три собаки. И Фальц-Фейн, крупнейший овцевод края, гордился тем, что у него было три тысячи собак.

Переезды даже на почтовых совершались медленно, с постоянными ночёвками и заездами к знакомым. По выезде из Одессы чаще всего мы останавливались у Бутенко, сын которых был известным певцом, или в селе Покровском, где  жила вдова Куриса, в большом барском доме, украшенном портретом Суворова. Отец её покойного мужа был правителем канцелярии у графа Александра Васильевича. Хотя и штатский, он получил Георгия на шею. Этот необыкновенный случай произошёл при следующих обстоятельствах. Суворов просил три Георгия III-й степени, Павел I прислал один. Раcсерженный фельдмаршал взял крест и сказал:

— Курис, на колени! Возлагаю на недостойного.

Внук этого-то Куриса, Иван Иванович, мой товарищ в детстве, был потом херсонским губернским предводителем дворянства. Большой библиофил, он составил замечательную библиотеку.

Следующая остановка бывала обыкновенно в Вознесенске. Этот городок на Буге, прославившийся знаменитым высочайшим смотром в 1837 г., был одним из центров южных военных поселений, занимавших, тогда огромное пространство в Херсонской, Киевской и Харьковской губерниях; часть этих поселений образовалась из конфискованных имений польских помещиков. Первоначально поселенною каваллериею командовал гр. Витт, муж знаменитой красавицы Потоцкой; муж моей тетки, известный хорошо Одессе,   П. С. Сезеневский, был его доктором. Витт жил в Одессе в красивом доме, занимаемом теперь Русским обществом пароходства и торговли, но в начале пятидесятых годов начальником южных поселений был уже гр. Никитин, один из последних образчиков аракчеевских деятелей, славившийся суровым и бессердечным формализмом. Он арестовал как-то офицера, к которому пришёл в гости, за то, что тот встретил его, держа каску не в левой руке. Никитин жил в Кременчуге и управлял поселениями совершенно независимо от местного гражданского управления.

Вознесенск представлялся городком идеальной чистоты. Заведывавший им генерал Трескин, ходя по городу, бегал подбирать даже брошенные бумажки от конфект. Город напоминал с виду Царское Село или Петергоф; здесь был и дворец, в котором во время Крымской войны помещались институтки Одесского института благородных девиц.

Военные поселения вообще отличались порядком и чистотою; поселенские дома одинаковой архитектуры были выбелены, вокруг домов заборы, затейливо сложенные из камня, а за заборами садики и цветники. Повсюду пожарные команды, манежи и караулы. Поселянами ведало довольно сложное управление, начинавшееся с волостных, бывших эскадронных правлений, которыми начальствовали кавалерийские офицеры, носившие особую форму с красным воротником и золотым прибором. Податей и оброков военные поселяне не платили, скорее правительство брало на себя часть расходов; военную повинность поселяне несли на общем основании, но на них ложилась обязанность кормить расположенных солдат,—повинность, по видимому, не легкая.

Во всяком случае, если были в поселениях недостатки, то были и хорошие стороны, известное культурное влияние; но известно, что культура к нам не пристала, и я был, после упразднения военных поселений и передачи их в ведомство государственных крестьян, поражен, осматривая в 1863 г. те же Глодосы, Липняжку, Кельтень и др., хорошо знакомые мне  поселения.

Прошло только семь лет, и следов никаких не осталось от прежнего; постройки разрушились, сады и цветники были вырваны, пруды запущены, гати и мосты разорены.

*****

Север Херсонской губернии — это бывшая Новая Сербия; большинство помещиков были потомки сербских офицеров, пришедших при Елисавете с Хорватом из Австрии. Из своего отечества они принесли любовь к кавалерийской службе и к занятию попутно сельским хозяйством.

Здесь я видел среди своих дальних родственников образчики XVIII века.

*****

Из бывших же переселенцев, мадьяр по происхождению, были помещики Эрдели; старший из них, Николай Яковлевич, отставной гвардейский артиллерист, мог считаться образцовым помещиком той эпохи: у него было даже многопольное хозяйство и сельскохозяйственные машины.  Имение его Балашовка как раз находилось на берегу Ингула против Елисаветграда, бывшей крепости св. Елисаветы, и жизнь там в кругу военных — одно из самых приятных, воспоминаний моего детства.

Начальствовал в Елисаветграде, не вмешиваясь однако в дела военных поселений, наш добрый приятель, командир, второго резервного кавалерийского корпуса, генерал фон Гельфрейх, сражавшийся ещё под Аустерлицем, бывший в Отечественную войну адъютантом Барклая-де-Толли и видавший пожар Москвы.

Благородный и гуманный начальник, Гельфрейх, как все немцы, питал только некоторую слабость к немцам же, которыми и был наполнен его штаб. Остзейский край казался ему идеалом, да, пожалуй, по тому временя это была своего рода помещичья Аркадия. Умер однако Гельфрейх на покое в Крыму.

Успехи по службе немцев, конечно, были прискорбны для национального самолюбия и отчасти объясняются цепкостью немецкой породы, но по правде нужно сказать, в то время, как русские более занимались битьём жидов, кутежами и картами, немцы усердно исполняли свои служебные обязанности. Они получали у себя в крае и лучшее домашнее образование. За аккуратность, их, кажется, собственно и не любили; русский человек предпочитал случайную жестокость при постоянной распущенности.

Гельфрейх сменил Оффенберга, которого не любили офицеры, а до Оффенберга командовал корпусом гр. Остен-Сакен, знаменитый «Ерофеич», будущий начальник севастопольского гарнизона. Этот почтенный деятель также не пользовался особою популярностью, потому что преследовал настойчиво злоупотребления, казавшиеся всем тогда нормальными. И после Крымской войны Остен-Сакен, удалившись в деревню, написал в «Военном Сборнике» интересные статьи о беспорядках в нашей армии и о необходимых реформах.

В Елисаветграде удобнее всего было любоваться царскими смотрами, ежегодно происходившими осенью, по окончании «кампаментов», когда кавалерия стояла в бараках. Результаты смотров были очень важны: здесь Николай Павлович, приезжавший из Петербурга на почтовых с невероятной быстротой, знакомился поближе с людьми и случалось, что какой-нибудь бригадный командир, попадал после смотра в губернаторы и даже попечители учебного округа. О результате смотров долго говорили, и я помню бесконечные рассказы в 1862 г. о том, как на предыдущем смотру Бугский уланский полк не понял команды государя, смешался, за что и получил страшный нагоняй, а надобно припомнить, что тогда трепетали одного взгляда Николая Павловича.

Из Елисаветграда мы обыкновенно ездили в Киевскую губернию в с. Ступишну Звенигородского уезда, где жила с дочерями мачеха моего отца. Переехав через Синюху у Тарговицы, знаменитой в русско-польской истории по конфедерации, приведшей ко второму разделу Польши, мы въезжали в сплошные дубовые леса, казавшиеся нам после обожженных летом и пыльных новороссийских степей каким-то раем.

Иногда ездили в Умань, также тогда город военных поселений, где любовались воспетою Красицким знаменитою Софиевкой — парком, устроенным гр. Феликсом Потоцким в честь своей жены, купленной на базаре в Константинополе. Сад был тогда ещё в придворном ведомстве и содержался в полном порядке.

 

Глава из книги - К.А. Скальковский. За ГОД. Воспоминания. - Исторические очерки. - Публицистика. - Всячина. - Дневник меланхолика. - Путевые впечатления. - СПБ.: Типография А.С. Суворина, 1905.

 

ТЕКС главы полностью - ДАЛЕЕ...

 

Об авторе ВОСПОМИНАНИЙ:

Борис Глинский. Констанин Аполлонович Скальковский.

//Исторический вестник, 1906, №6

 

 

Просмотров: 609 | Добавил: chudnov | Теги: Военные поселения, смотр 1837 года, Константин Скальковский, Балашовка, Эрдели, Аполлон Скальковский, Елисаветград, Умань | Рейтинг: 5.0/2
Всего комментариев: 0
avatar